Мы защищали интересы крупной электрогенерирующей компании в деле о банкротстве подрядчика – АО «Группа Е4».

В рамках договора между нашим клиентом и подрядчиком, последний предоставил банковскую гарантию в качестве обеспечения возврата авансовых платежей. Клиент получил по этой гарантии денежные средства. Однако, в ходе последующего банкротства подрядчика, конкурсный управляющий совместно с банком пытались признать эти выплаты недействительными.

Основная сложность этого спора заключалась в отсутствии судебной практики на уровне высших судов. Иными словами, сформированной позиции по невозможности оспаривания подобных сделок не было.

Несмотря на это, мне и моей команде удалось доказать, что истец пытается оспорить сделку, которая не являлась ни сделкой должника, ни сделкой, совершенной за счет должника. В результате наш клиент избежал неприятной необходимости возврата 3,1 млрд руб.

Мы представляли интересы одного из крупнейших операторов электронных платежей, которой приобрел у должника исключительное право на товарный знак. Данная сделка оспаривалась конкурсным управляющим как совершенная при злоупотреблении правом.

Перед нами стояла задача – не уйти в судебную экспертизу по вопросу рыночной стоимости товарного знака, т.к. результаты такой экспертизы были непредсказуемы с учетом того, что оценке подлежал нестандартный объект. Поэтому мы заранее подготовили экспертное заключение о соответствии договорной цены товарного знака рыночной стоимости, а также собрали иные доказательства рыночности условий оспариваемой сделки.

Благодаря нашим действиям конкурсному управляющему было отказано в ходатайстве о проведении судебной экспертизы и сделку удалось защитить.

В рамках дела о банкротстве компании группы Техносила в отношении нашего клиента – крупного поставщика электроники было подано заявление об оспаривании платежей по договору поставки.

Основной проблемой, с которой мы столкнулись в этом споре было то, что с момента поставки нашим клиентом электротехнических товаров в адрес должника прошло несколько лет, поэтому необходимо было собирать большое количество доказательств реальности поставки.

Мы доказали, что товар в действительности передавался должнику, и его цена соответствовала рыночной стоимости. В результате чего наш клиент избежал необходимости возврата денежных средств, полученных по договору поставки на общую сумму 900 млн руб.

Конкурсный управляющий одной банкротящейся компании оспаривал два договора цессии. По данным договорам эта компания уступила третьему лицу права требования, которые она имела в отношении нашего клиента. Третье лицо ликвидировалось, поэтому конкурсный управляющий заявил в качестве ответчика нашего клиента.

Мы заявили ходатайство о прекращении производства по спору в связи с тем, что сторона оспариваемых сделок была ликвидирована, а наш клиент не является надлежащим ответчиком.

Дело осложнялось тем, что оппоненты ссылались на практику Верховного Суда РФ, согласно которой ликвидация одной из сторон сделки не мешает ее оспариванию. В свою очередь, мы обосновывали, что данная практика не применима к нашему спору, т.к. обстоятельства дел отличаются.

К сожалению, Арбитражный суд г. Москвы и Девятый арбитражный апелляционный суд не согласились с нашими доводами.

Однако Арбитражный суд Московского округа прислушался к нашим доводам, удовлетворил нашу кассационную жалобу и прекратил производство по заявлению конкурсного управляющего.

В результате чего наш клиент избежал необходимости уплаты денежных средств в размере 161 млн руб.

В рамках дела о банкротстве страховой компании мы защищали интересы продавца облигаций. Наш клиент продал страховой организации облигации на общую сумму 3 млрд руб. В последующем между сторонами заключено соглашение о расторжении договора купли-продажи облигаций. Конкурсный управляющий оспаривал соглашение о расторжении договора купли-продажи облигаций и требовал возврата суммы неустойки, которую заплатила страховая организация за расторжение договора.

Мы доказали, что оспариваемое соглашение не является мнимой сделкой и не причинило вред кредиторам должника, поскольку на момент его заключения страховая организация не обладала признаками неплатежеспособности или недостаточности имущества.

Суд согласился с нашими доводами и отказал в удовлетворении заявления конкурсного управляющего. В результате чего наш клиент избежал необходимости уплаты денежных средств в размере 77 млн руб.

В рамках дела о банкротстве гражданина мы защищали его сына от привлечения к субсидиарной ответственности по заявлению финансового управляющего. Заявитель ссылался на то, что якобы сын контролировал своего отца и приобрел все недвижимое имущество за счет своего отца.

Данный кейс осложнялся отсутствием судебной практики высших судов относительно возможности привлечения к субсидиарной ответственности в делах о банкротстве физических лиц.

Кроме того, мы понимали, что нужно максимально быстро завершить этот спор, в противном случае он мог быть использован управляющим для сбора доказательств и предъявления новых требований к нашему клиенту.

Поэтому мы в первом заседании сразу же заявили ходатайство о прекращении производства по спору. Нам удалось обосновать суду, что в рамках дела о банкротстве гражданина не может быть предъявлено требование о привлечении к субсидиарной ответственности, этот правовой институт является средством защиты интересов кредиторов только юридических лиц.

В итоге суд удовлетворил наше ходатайство и прекратил производство по спору.

На Дальнем Востоке мы защищали менеджмент группы компаний, осуществляющих деятельность на рынке железнодорожных перевозок. Один из крупнейших российских банков пытался привлечь их к субсидиарной ответственности.

Дело осложнялось тем, что клиенты обратились к нам уже после того, как они проиграли на втором круге рассмотрения спора: в первый раз они выиграли, но суд кассационной инстанции отменил решение и направил дело заново в суд первой инстанции, который при новом рассмотрении привлек их к субсидиарной ответственности.

Обычно вероятность удовлетворения кассационной жалобы в суде округа составляет 10%, что подтверждает статистика Судебного департамента при Верховном Суде РФ. Вероятность того, что суд кассации повторно направит дело на новое рассмотрение еще ниже.

Тем не менее, несмотря на такие низкие шансы выиграть мы смогли убедить Арбитражный суд Дальневосточного округа отменить обжалуемые судебные акты и направить дело заново в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении спора, учитывая его сложность и объем информации, который необходимо было оценить для принятия решения (материалов дела было более 250 томов!), мы предложили суду провести заседания каждый день с перерывами до полного исследования всех обстоятельств дела.

Суд согласился с нашим предложением. Благодаря чему мы смогли оперативно выиграть дело и защитить наших клиентов от субсидиарной ответственности в размере более 1,5 млрд руб.

В рамках дела о банкротстве компании группы Техносила мы защищали ритейлера от субсидиарной ответственности.

Конкурсный кредитор, который подал такое заявление, ссылался на то, что наш клиент контролировал должника и довел его до банкротства путем совершения незаконных сделок.

Мы обосновали суду, что наш клиент не имел статуса контролирующего должника лица, а вменяемые сделки являлись действительными и не причинили вред кредиторам.

Суд согласился с нашей позицией и отказал в привлечении нашего клиента к субсидиарной ответственности в размере 3,8 млрд руб.

Конкурсные кредиторы банка дважды обращались в суд с заявлением о привлечении нашего клиента – бывшего председателя банка к субсидиарной ответственности за невозможность погашения требований кредиторов банка.

В каждом из споров мы заявляли ходатайство об оставлении заявления без рассмотрения. Мы указывали, что в рамках банкротства банков заявление о привлечении к субсидиарной ответственности может быть подано конкурсным кредитором только в случае неисполнения конкурсным управляющим решения собрания (комитета) кредиторов о его подаче. Такого решения в нашем случае не было, а значит кредиторы не могли подать в суд заявление о привлечении к субсидиарной ответственности.

Однако дело осложнялось тем, что имелся прецедент по делу о банкротстве АКБ «ИнтрастБанк», где суды не оставили без рассмотрения заявление кредиторов о привлечении менеджмента банка к субсидиарной ответственности.

Тем не менее, нам удалось убедить суд, что обстоятельства наших споров отличны от обстоятельств спора по ИнтрастБанку. Суд согласился с нашими доводами и оставил без рассмотрения оба заявления конкурсных кредиторов о привлечении к субсидиарной ответственности в размере 69,5 млрд руб.

Фабула дела проста. Предприниматель получил многомиллионные валютные займы по 3 договорам займа от иностранной компании из BVI. Далее, эта компания уступила права требования шотландской компании. В рамках дела о банкротстве предпринимателя шотландская компания заявила свои требования по этим займам на общую сумму 640 млн руб. Мы представляли интересы конкурсного кредитора, требования которого ранее были включены в реестр.

Наша стратегия в споре базировалась на основном принципе Айкидо — использование энергии оппонента. Это означает, что мы первоначально заняли пассивную позицию, указав лишь на необходимость раскрытия бенефициаров, источники финансирования компаний и доказательства оплаты цессии. Далее, все, что было сделано оппонентами было использовано против них.

На первый взгляд казалось, что «отбить» требования нереально. Деньги действительно поступали на счёт должника. Юридическую аффилированность сторон и транзитный характер поступлений мы не выявили. Вероятность того, что оппоненты не представят доказательства оплаты цессии, была минимальной.

Конечно, мы понимали, что есть обстоятельства, указывающие на фактическую аффилированность между должником, займодавцем и его правопреемником. Но сама по себе аффилированность не влияет на действительность договора и на изменение очередности погашения требований кредиторов. Дело ещё осложнялось тем, что должник не был юридическим лицом. В противном случае мы могли бы просить суд субординировать требования.

И нам в голову пришла простая, но гениальная идея — использовать правовую позицию Верховного Суда РФ, изложенную в Определении от 15.02.2018 №302-ЭС14-1472(4,5,7) в рамках спора о привлечении к субсидиарной ответственности скрытого бенефициара ООО «ИНКОМ», и заявить, что должник является конечным бенефициаром займодавца и его правопреемника. Не важно, что в данном определении доводы касаются скрытого бенефициара применительно к третьему лицу. Эти же доводы применимы и в отношении самого должника. В судебной практике, к сожалению, мы не нашли примеров, когда сами должники признаются скрытыми бенефициарами кредиторов, тем не менее, решили попробовать занять такой подход.

Но что это даст? А то, что мы сможем использовать другую правовую позицию Верховного Суда РФ, изложенную в Определении 07.06.2018 №305-ЭС16-20992(3), согласно которой, займы, полученные должником-участником кредитора, могут быть квалифицированы как изьятие прибыли контролируемого должником юридического лица (т.е. вместо оформления сторонами выплат в виде дивидендов стороны оформляют договор займа).

Мы представили суду следующие доводы и доказательства того, что должник является конечным бенефициаром займодавца и его правопреемника:

• многомиллионные валютные займы были предоставлены без обеспечения;

• процентные ставки были меньше рыночных;

• в течение длительного времени происходило последовательное наращивание сумм финансирования должника и продление сроков возврата займов в отсутствие предоставления им какого-либо обеспечения исполнения обязательства и доказательств улучшения своего финансового положения;

• кредитор на протяжении длительного периода времени после наступления даты возврата займов не предъявлял должнику каких-либо требований о возврате задолженности и не пытался взыскать ее в судебном порядке, а сами требования не предъявлялись ни в процедуре наблюдения, ни в процедуре внешнего управления, а были предъявлены только в процедуре конкурсного производства — в последний день перед закрытием реестра;

• в бухгалтерской отчётности должника задолженность по указанным займам не значилась;

• к заявлению кредитора о включении его требования в реестр требований кредиторов должника приложены документы, переведенные на русский язык по заказу супруга должника;

• заявителя, а также иных кредиторов и других заинтересованных по отношению к должнику лиц представляют юристы одной юридической фирмы;

• поведение заявителя в рамках другого обособленного спора противоречит поведению обычного независимого кредитора.

Суд пришел к выводу, что мы привели достаточно серьезные доводы и представили существенные косвенные доказательства, которые во взаимосвязи позволяют признать убедительными наши аргументы о том, что должник является конечным бенефициаром заявителя и его правопредшественника, что в силу ст. 65 АПК РФ влечёт переход бремени доказывания обратного на заявителя.

В итоге суд пришел к выводу, что заявитель не вынес бремени доказывания и признал договоры займа притворными сделками, направленными на прикрытие действительной сделки по распределению должником прибыли контролируемого им юридического лица.

Мы представляли интересы поставщика крупнейшего энергетического холдинга, который подал в Арбитражный суд Владимирской области заявление о банкротстве энергосбытовой компании.

Дело осложнялось тем, что компания и ее аффилированные лица сами пытались инициировать ее банкротство, затягивали рассмотрение заявление нашего клиента. Поэтому мы и были привлечены к участию в этом деле.

Благодаря нашим процессуальным действиям удалось быстро обеспечить рассмотрение судом заявления нашего клиента и ввести процедуру наблюдения в отношении энергосбытовой компании.

В Арбитражном суде Республики Татарстан мы представляли интересы нашего клиента – крупной электрогенерирующей компании по включению его требования в размере 4,5 млрд руб. в реестр требований кредиторов должника.

Требование нашего клиента было основано на договоре купли-продажи доли в уставном капитале хозяйственного общества. Данный договор был заключен путем акцепта нашим клиентом ранее предоставленной должником безотзывной оферты.

Дело осложнялось тем, что должник возражал против требований нашего клиента и ссылался на то, что договор купли-продажи доли является недействительной сделкой.

Несмотря на противодействие должника нам удалось доказать суду, что требования нашего клиента являются правомерными, основаны на действительной сделке и подлежат включению в реестр требований кредиторов должника.

Наш клиент – крупная агропромышленная компания являлась основным кредитором в деле о банкротстве сельхозпроизводителя. Другой кредитор, аффилированный с должником, подал суд несколько жалоб на конкурсного управляющего с требованием отстранить конкурсного управляющего и взыскать с него убытки.

Мы по просьбе нашего клиента обеспечивали защиту конкурсного управляющего от этих жалоб, т.к. в случае их удовлетворения процедура банкротства могла затянуться.

Нам удалось доказать суду, что целью жалоб является не защита прав и законных интересов конкурсных кредиторов, а противодействие эффективным действиям конкурсного управляющего по возврату в конкурсную массу незаконно отчужденного должником имущества.

Суд согласился с нашими доводами и отказал в отстранении конкурсного управляющего.

В отношении нашего клиента – крупной транспортной компании неоднократно подавали заявления о признании его банкротом.

В каждом из дел мы доказывали, что данные заявления являются необоснованными, т.к. должник является субъектом естественной монополии. Исчерпание возможности удовлетворения требований кредитора путем обращения взыскания на имущество должника, непосредственно не участвующее в производстве товаров, выполнении работ или оказании услуг, является существенным условием для возбуждения дела о банкротстве субъекта естественных монополий. В связи с чем, признаки банкротства, предусмотренные законом, у должника отсутствуют.

В результате чего, нам удалось отбить все попытки введения в отношении нашего клиента процедуры банкротства – наблюдения.